Невидимые знамена - Страница 53

– Судя по расстоянию между клыками… форме… – Он заметно помрачнел. – Как бы не мертвожор. Притом крупный. Неудивительно, что здесь до сих пор никакое зверье не селится…

– Мертвожор падаль предпочитает, – пояснила Нитмайя ребятам, – но и охотиться умеет. Завалит зверя и оставляет на недельку, чтобы протух как следует. Где мертвожоры поселились, других зверей рядом не жди, они не дураки в таком соседстве жить! – Она перевела дыхание. – А здорово, видно, оголодала тварюга, если взялась старые кости раскапывать!

– Однако люди тут всё же ходят, если вспомнить о тропе, – напомнил Джамдир.

– А я не удивлюсь, если обвал мертвожор и устроил, – подал голос Тиррук. – Тем путем теперь не пройти, значит, дороги остается всего две: по правому склону либо по дну. По правому, похоже, кое-кто всё-таки умудряется пройти, наверно, секрет какой знает. А может, идут, кто-то да сорвется, вот мертвожору пожива! Либо вниз лезут, как мы…

– Вот именно, – Джамдир хмурился, что-то обдумывая. – Дежурить сегодня будем по трое. Я заступаю на всю ночь, ваши люди, Тиррук, могут мертвожора в темноте и не заметить. Лошадей привяжите поближе, и привяжите как следует, не хватало еще, чтобы тварь какую-нибудь из них утащила или они сами разбежались! От костра не отходить, по одному тоже никуда не ходить, держаться так, чтобы кто-то всегда вас видел. Ясно?

– Яснее некуда, – ответил Тиррук, – уж можете не расписывать, я мертвожоров видал… Эй, а ну собрались, живо! Лошадей к костру, да огонь разведите посильнее!

Он отошел, отдавая распоряжения, а Джамдир всё еще о чем-то размышлял.

– Не хотел я использовать магию, – сказал он будто бы про себя, – но не вижу иного выхода. Если выбирать между возможностью потерять кого-то из отряда и опасностью быть замеченным…

– Да тут, поди, такое эхо держится, что вряд ли кто что заметит, – хмыкнула Нитмайя.

– Верно мыслишь, – кивнул маг и усмехнулся в ответ. – Полноценную защиту установить не рискну, но хотя бы тревожные ниточки задействую, чтобы тварь не подобралась слишком близко…

– А эти мертвожоры – они откуда? – спросил Саша. – Их тоже Тёмные вывели?

– Увы, – вздохнул Джамдир, – справедливости ради следует признать, что этих существ создали еще до того, как началось великое противостояние двух сил… Причем вывели с самой благой целью! Понимаешь ли, войны случались во все времена, случались и эпидемии, да такие, что похоронить всех умерших оказывалось просто невозможно. Огонь тоже не всегда спасал, не так уж много магов, способных сжечь без остатка множество мертвых тел! А те, кто может это сделать, обычно заняты иными делами.

«Ясное дело, – подумала Шура, – разве станет великий маг работать могильщиком? Вернее служащим крематория…»

– А там, где много трупов, там и зараза, и нашествия падальщиков, – продолжал маг. – И вот тогда был придуман выход – этот самый мертвожор. Не самое крупное, но невероятно прожорливое существо, способное очень быстро очистить местность от мертвецов. Эти твари невосприимчивы ни к каким болезням и не переносят их, они даже кости уничтожают… И это неплохо работало! Однако никто не застрахован от ошибок, и, как несложно догадаться, несколько особей сбежало. – Он вздохнул. – Они научились выживать в дикой природе, размножились, развились и сделались истинной напастью! Мертвожоры, бывало, уничтожали целые деревни! Правда, – добавил он справедливости ради, – свою работу они по-прежнему выполняют отлично.

– Наверно, Тёмные их специально куда-нибудь подпускают, – предположил Саша. Судя по выражению его лица, ему очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. – Чтобы людей пугать. Если, как вы говорите, мертвожор может целую деревню того…

– Как раз наоборот, – вздохнул маг и потрепал Сашу по голове. – Тёмные относятся к мертвожорам с большой брезгливостью. Они полагают, что так избавляться от тел нельзя, особенно если это тела павших в битве.

«И их можно понять! – решила Шура. – Вряд ли бы тот же Тиррук захотел, чтобы после смерти его не погребли, как положено, и даже не оставили лежать, как тех, кто в этой долине погиб, а скормили какой-то гадости! С другой стороны, какая разница, будут тебя какие-нибудь мыши обгладывать или мертвожор? Но мыши, наверно, всё же приятнее…»

Ночь прошла беспокойно: кажется, кто-то всё-таки подходил к лагерю, во всяком случае, лошади нервничали, сбивались в кучу. Один только серый жеребец, чуя опасность, начинал гневно фыркать и рыть землю копытом: он считал себя вожаком табуна и нес ответственность за остальных! Как ни странно, вскоре ему начал подражать и рыжий пони, и выглядело это настолько уморительно, что люди со смеху покатывались, глядя на него.

Шура не выспалась и чувствовала себя не слишком здорово. Саше приходилось еще хуже: он умудрился простудиться, и теперь доводил Джамдира нытьём. Как же, никто не собирался, как любящая бабушка, немедленно укладывать мальчика под пуховое одеяло, поить чаем с малиновым вареньем и пичкать всевозможными лекарствами! И с помощью магии лечить – тоже! Жестокосердный Тиррук – тот и вовсе громко захохотал, услышав очередную жалобу Саши, и заявил, что тому рано лезть в Избранные – туда таких сопливых не берут, во всех смыслах этого слова. Нитмайя приятеля одернула, но, похоже, и сама готова была Семёнова придушить, чтобы помолчал хоть немного, – долготерпением и снисходительностью к чужим слабостям, особенно если этот кто-то считался мужчиной, она не отличалась.

Шуре же, честно говоря, снова было стыдно за приятеля. Вернее, некая ее часть даже злорадствовала: хотел, Семёнов, в сказку попасть? Ну вот тебе твоя сказка, кушай все удовольствия большой ложкой! Никогда не думал, что путешественники не мгновенно переносятся с места на место, что им иногда есть нечего, простуда донимает, а то и еще похуже, что от лошадей пахнет, что ездить верхом не так-то просто, что спутники, хоть и оберегают Избранного, но вовсе не собираются ходить перед ним на задних лапках, а Джамдир – тот и вовсе относится к нему, как к инструменту… Ну вот теперь, может, задумаешься!